Шпионский детектив (по следам Юлиана Семёнова…). Часть 1 - Сергей Юрчик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Очень интересно, Алексей Алексеевич! В другое время с удовольствием бы послушал, как-никак – история. Но сейчас не до этого, поверьте. Стоит задача отыскать в Париже автора письма. Не откажетесь помочь нам?
– Чем же?
– Вдруг вы сможете его опознать.
Ипатьев в раздумье пожевал губами.
– Маловероятно… Я вышел из полка ещё в 1898 году, собираясь поступать в Академию Генерального штаба. Конечно, петербургский высший свет был мирком довольно замкнутым, как говорится, все друг друга знали, но я ведь и в России не жил с 1907 года, с тех пор, как был назначен военным атташе в Скандинавию. А этот ваш эпистолярный автор скорее всего из молодых, сдаётся мне…
– Ну хорошо, Алексей Александрович. Вы нам и так здорово помогли. Всё же кавалергарда или кирасира легче будет сыскать среди эмигрантов. Если что, обратимся к вам снова. Ну, где там наш официант запропал со своим лобио?..
– Здесь, дражайший Артур Христианович, торопиться не принято. Так что посидите, покурите – вы ведь курите? – да мои стариковские байки послушайте.
8
Рабочий день закончился. Смежная с кабинетиком начальника Западноевропейского отделения 7-го отдела ГУГБ (ИНО) обширная комната уже опустела. Оперуполномоченные сложили документацию в портфели из сурового брезента, заперли их кодовыми замками и сдали до следующего утра в канцелярию закордонной части. Каждый из оперов с одним, а то и двумя помощниками вёл «свою» легальную или нелегальную резидентуру, обязан был быть в курсе всех её проблем, отвечал за обеспечение документами, спецтехникой и валютой, принимал сообщения от резидента, обобщал их при необходимости и докладывал руководству, готовил проекты ответных «шифровок» и после утверждения их начальством следил за отправкой по соответствующим каналам.
Начальник отделения Вадим Ольгин, один из ответственных за функционирование этого отлаженного механизма, тоже собирался домой. Он уже убрал бумаги, запер ящики стола и сейф, как вдруг раздался телефонный звонок. Звонил начальник ИНО комиссар ГБ 2-го ранга Слуцкий. Голос его звучал мрачно.
– Зайди-ка. Дело есть…
К немалому удивлению Ольгина в кабинете начальника ИНО сидел его непосредственный предшественник на этом посту Артур Артузов.
Слуцкий, не поднимая глаз, сказал или, точнее, пробурчал:
– Надеюсь, во взаимных представлениях вы не нуждаетесь… – и далее продолжил уже официальным тоном: – Товарищ старший майор! На время проведения спецоперации «Трианон» вы вместе с парижской резидентурой «Грума» поступаете в распоряжение корпусного комиссара Артузова. Завтра утром будет приказ, ознакомитесь с ним и сдадите руководство отделением заместителю. Это всё. Желаю удачи.
– Благодарю вас, Абрам Аронович, – Артузов поднялся. – Мы с Вадимом Николаевичем пойдём, пожалуй, не будем мешать вам.
– Да, разумеется, – всё так же не поднимая глаз, ответил Слуцкий. – Всего хорошего.
Уже в коридоре ошеломлённый Ольгин набросился на Артузова с вопросами.
– Артур Христианович! Какими судьбами? Сколько лет, сколько зим… Что всё это значит?
– Потерпите, дорогой Вадим Николаевич. Сейчас всё объясню. Это и для меня самого в определённой мере большая неожиданность. Пройдёмте к вам, что ли, поговорим. Мне кабинет только завтра будет…
– Вы что же, опять к нам?
– Да. Военное ведомство в моих услугах больше не нуждается. Вот – явился, и тут же получил спецзадание.
По сдержанному тону ответа Ольгин почувствовал, что тему неожиданного возвращения бывшего начальника развивать не следует. В бытность свою заместителем, впоследствии исполняющим обязанности руководителя легальной резидентуры ИНО в Берлине, он с 1930 года работал под прямым руководством Артузова. События чрезвычайной важности, происходившие в те годы в Германии, вынуждали начальника ИНО уделять особое внимание этой стране, и им за время совместной работы довелось хорошо узнать друг друга как заочно, так и по личным встречам во время визитов одного в Берлин, а другого – в Москву. В 1934-м, когда Артура Христиановича бросили на усиление разведупра НКО, он увёл с собой нескольких ведущих работников, спровоцировав волну перемещений в руководстве Иностранного отдела и зарубежных резидентурах. Подхваченный этой волной, Ольгин оказался в Москве на должности начальника Западноевропейского отделения…
В его комнатушке Артузов сразу извлёк из портфеля уже знакомую читателю папку.
– Вот, Вадим Николаевич. Уже несколько месяцев из Берлина идут голосовые шифрограммы с позывным «Трианон». Ознакомьтесь, пожалуйста.
Наскоро пробежав содержимое папки, Ольгин спросил:
– Вы предполагаете связь между всем этим?
– Это не я предположил, а Яков Саулович Агранов. Я только согласился с ним. А вы считаете, такой связи быть не может?
– Нет, от чего же… Как я понял, мне предстоит командировка в Париж?
– Вы всё поняли верно. Придётся вспомнить молодость!
В двадцатые годы ещё при старом начальнике ИНО Михаиле Трилиссере Ольгин долго находился на нелегальной работе в Париже. В числе прочего приходилось заниматься и обеспечением операций «Трест» и «Синдикат», проводившихся Артузовым, тогда начальником контрразведки.
– В таком случае вы должны знать, что мне пришлось оставить Францию после того, как я оказался под подозрением Сюртэ и обнаружил за собой слежку.
– Разумеется, я это знаю. В этот раз вы поедете туда легально, с дипломатическим паспортом. Задача ваша будет весьма ограничена – отыскать автора письма и показать ему для опознания фотографии наших людей, среди которых мы предполагаем изменника. В конце концов вы не были провалены и французам нечего предъявить вам, кроме подозрений, даже если вас и опознают в обличье советского гражданина. В этом случае вы смело можете всё отрицать. Дело давнее, да и мало ли на свете похожих людей. Но думаю до этого не дойдёт. Вам мало что придётся делать самому, ваша задача координировать поиск. Для этого на время операции вам переподчиняется нелегальная резидентура Грума.
Советский резидент с псевдонимом «Грум» работал преимущественно с русскими эмигрантами, имел в их среде целую сеть агентов и Ольгин не мог не признать, что трудно найти людей, более подходящих для выполнения поставленной задачи.
– Понятно, Артур Христианович…
– Среди подозреваемых находятся руководители дипломатических резидентур, нашей и разведупра. Вот наш резидент Горин – «Марк» – что вы можете о нём сказать, как непосредственный начальник? Можете за него поручиться?
– Ручаться не стану, но могу дать весьма приличную аттестацию.
– Ну, так или иначе, пользоваться их поддержкой не представляется возможным. Однако им даны будут стандартные указания оказывать вам максимально возможное содействие… резиденту разведуправления тоже будут даны, через товарища Ежова и Особый отдел. Это мы сделаем на случай, если вам понадобиться провести в отношении них какие-либо проверочные мероприятия. Что ещё?.. Письмо поступило, разумеется, через охрану полпредства, все сотрудники службы охраны и безопасности вне подозрений, ещё и потому, что не в курсе информации об испанских поставках. Попросим Глеба Ивановича Бокия дать начальнику охраны распоряжение также не отказывать вам в содействии. Так… Ваша ближайшая задача – составить шифровку на имя Грума с заданием срочно устроить на работу в обслуживающий персонал отеля «Эксельсиор» надёжного человека, желательно из бывших офицеров. Ну, и собирайтесь в командировку. Связь будем поддерживать через оперуполномоченного, ведущего резидентуру Грума. Завтра с утра здесь у вас, уточним все детали. Вопросы, предложения?
– Артур Христианович… Это письмо не может быть фальшивкой, провокацией?
– Хороший вопрос. Ну, а смысл? Впрочем, это вам и предстоит выяснить… Ещё вопросы?
Вопросы, подумал Ольгин. Какие могут быть вопросы? Уехать хоть на время из Москвы, слинять, смыться… От этой гнетущей предгрозовой атмосферы. Да ещё в Париж… Это ли не удача?
– Других вопросов пока нет.
– Отлично. Тогда самое главное. Предположительно, автор письма служил в гвардии. В кавалергардском, конногвардейском или кирасирском полку. Именно офицеры этих полков носили архаичную парадную форму – белые колеты, медные каски и прочее.
9
Клауса Кристмана поднял рано утром «зов природы». Посетив роскошный, выложенный мрамором, сияющий зеркалами, эмалью и фаянсом сортир, он вернулся в спальню номера 71 «люкс» отеля «Эксельсиор». За тюлевой занавеской и стёклами широченного окна меж слегка раздвинутыми бархатными шторами чернела предрассветная темнота. Слышалось шарканье метлы дворника-марокканца. Кристман в очередной раз вспомнил неприличный бородатый анекдот о том, как медленные звуки метлы сбивают с ритма весь квартал, и, усмехаясь, снова полез в уютную постель. До звонка будильника ещё оставалось немало времени чтобы вкусить сладость утреннего сна.
